В отличие от рояля, тембр у пианино менее насыщенный, клавиатура не настолько чувствительна, а диапазон громкости существенно уже. Однако такие акустические характеристики совершенно не мешают создавать на нем великолепные по качеству звука и выразительности пьесы. В то время как большинство неоклассиков исполняют свои произведения на концертных роялях, эти композиторы предпочитают кроткое, интимное звучание комнатного фортепиано, которое ничем не уступает по эмоциональной глубине своему громоздкому «коллеге по цеху».
Фабрицио Патерлини (Fabrizio Paterlini)
Итальянский темперамент объясняет многое. Композитор и пианист Фабрицио Патерлини совсем не похож на модных немецких или скандинавских музыкантов-неоклассиков новой волны. Их патентованному минимализму, аскезе и сдержанности он приводит крайний аргумент: пышные, чувственные, трогательные мелодии, в которых больше от музыки эпохи романтизма (Шопен, Бизе, Шуберт), чем от тенденций дня сегодняшнего. Итальянец признается, что любит давать своей музыке дышать, оставляя пространство между нотами и звуками, а искусство вычитания и сокращения находит не менее важным, чем искусство сочинения мелодий.
Подробнее о композиторе в альманахе
Игорь Хабаров (Igor Khabarov)
Отрицая любые попытки использования аудиоаппаратуры и синтезированного звука, Игорь Хабаров является строгим адептом акустики и выжимает максимум возможностей из фортепиано. Благодаря образованию инженера и математическому складу ума он выработал собственный творческий подход, основанный на синергии точных закономерностей музыкальной гармонии и свободного полета композиторской мысли. С помощью минимального набора музыкальных средств Игорь пытается выразить глубину и богатство внутреннего мира человека. Он ищет вдохновение в природе, реках, озерах, морях и пейзажах родного Петербурга — музыка композитора наполнена легкой тоской, что порой свойственно и его родному пасмурному городу.
Подробнее о композиторе в альманахе
Юп Бевинг (Joep Beving)
Юп подходит к процессу сочинения с глубиной, присущей философам. В музыке он видит универсальный язык коммуникации, спасение в современном неспокойном мире. Обозреватели причисляют Бевинга к последователям Филипа Гласса. Бевинг же признает, что вдохновляется его работами, но собственную музыку находит куда более простой: «Мои альбомы – это по сути своей лаунж. Музыка для расслабления, созерцания, покоя. И не более того».
Подробнее о композиторе в альманахе
Жюльен Маршал (Julien Marchal)
Важная особенность произведений Жюльена Маршала лежит в области звуковой инженерии. Работая в студии, Жюльен расставляет микрофоны намеренно близко к пианино, стараясь передать на записи «вселенную инструмента». В его фортепианных этюдах можно расслышать скрип педали, деревянного паркета под инструментом, дыхание человека и тихий бой пианинных молоточков.
Подробнее о композиторе в альманахе
Алекс Козоболис (Alex Kozobolis)
Пианист-самоучка, открывший для себя инструмент во время работы в благотворительном центре при церкви на Юге Лондона, по ночам, после рабочей смены садился за старый, потертый инструмент и просто играл первое, что приходило в голову. После долгих ночей практик Алекс нащупал собственный творческий почерк – необычайно красивые, трогательные, небрежно сыгранные короткие зарисовки на пианино, в которых опытный слушатель сразу рассмотрел природный композиторский талант Алекса.
Подробнее о композиторе в альманахе
Даиго Ханада (Daigo Hanada)
Даиго пишет легкие, полуимпровизационные зарисовки на пианино с едва заметной электронной обработкой. В ее музыке органично сочетаются фирменная японская игривость (резкие смены такта, быстрые переливы на высоких нотах) и патентованная европейская меланхолия (гулкий эмбиент, протяжные партии виолончели и аллюзии на романтиков, таких как Людовико Эйнауди и Ян Тирсен).
Подробнее о композиторе в альманахе
Карлос Сипа (Carlos Cipa)
Карлос никогда не разделял всеобщего увлечения немецких композиторов скрещиванием классической и электронной музыки. Он выступает за чистое, акустическое звучание. Чипа построил в подвале своего дома крошечную студию, где экспериментирует с экзотическими инструментами, в числе которых тростниковый орган, цимбалы, деревянные перкуссии. Исконная природа звука увлекает его больше, чем программирование.
Подробнее о композиторе в альманахе
Оскар Шустер (Oskar Schuster)
Оскар – мастер простых, легких, запоминающихся мелодий, вокруг которых он создает атмосферу сказки и праздника. В музыке Шустера множество интересных, необычных звуков, словно из выдуманного мира Амели: треск радиоприемника, звон детской музыкальной шкатулки, стук старой печатной машинки. Вместе с этим калейдоскопом звуков в воображении сразу оживают милые сердцу яркие образы и воспоминания из детства.
Подробнее о композиторе в альманахе
Люк Говард (Luke Howard)
Композитор, пианист и… писатель Люк Говард – главная звезда современной неоклассической сцены Зеленого континента. Он отвечает за изысканные, хрупкие, атмосферные эмбиент-ландшафты, в которых, как в тумане, утопают размеренные мелодии на пианино, короткие фразы трубы и контрабаса. Сольные работы Люка Говарда можно сравнить с культовым совместным альбомом “The Pearl” (1981) пионеров эмбиента Харольда Бадда и Брайана Ино.
Подробнее о композиторе в альманахе
Оулавюр Арналдс (Ólafur Arnalds)
Застенчивый исландец Оулавюр Арналдс многим мэтрам во внуки годится, а уже успел заслужить статус признанного неоклассика. Лауреат премии BAFTA, резидент лейбла Erased Tapes записал несколько авторских альбомов, сопровождение к авангардному балету, активно сотрудничает с режиссерами независимого кино. Хрупкие, атмосферные мелодии композитора украшают и такие кассовые фильмы, как «Родственнички», «Заложница 3», «Голодные игры». Арналдс – поклонник Шопена, обреченный романтик, мастер по части мерцающих, кротких мелодий для пианино, которые неизменно сопровождают струнные и ювелирной тонкости электронные пассажи. Свое звучание он обогащает постепенно, от альбома к альбому добавляя лишь несколько новых красок.